Я СЕГОДНЯ НЕ ТОГО
Я сегодня не того
от того, что долго очень
у соседа моего
вечер был сегодня ночью;
а ещё позавчера
я пришёл домой вчера.
Вечера так вечера -
до утра!
И отмечу между прочим
не без наслаждения -
у меня сегодня ночью
тоже день рождения.
Вот уж будет шик так шик! -
очники, заочники,
и вечерник, и дневник...
Все мы полуночники,
все мы...
Стоп. Опять заскок!
Что потом, не помнит автор:
он вчера сегодня лёг,
а сегодня ляжет завтра.
1977
ПЛЕЯДЫ
Мы - горстка звёзд,
мы - блёстки,
мы - Плеяды.
Мы вам заметны средь вселенской тьмы
лишь потому, что мы друг другу рады,
лишь потому, что существует "МЫ".
А вот наш свет.
Его колеблет воздух,
и вам, на нас глядящим, невдомёк,
что вместе мы - сверкающий мирок,
а порознь - еле видимые звёзды.
1977
ЧЕЛОВЕК
Ему б играть на дудке и гитаре
да гоготать среди подружек в баре,
а он веками истину искал,
чтоб задохнуться в атомном пожаре.
1977
СКРОМНОЕ ПРИЗНАНИЕ ДРУЗЬЯМ
Уже три месяца не вижу звёзд,
заботы тянуться за мной, как хвост,
и нету времени взглянуть за тучи,
хоть разик выпрямиться в полный рост.
1977
* * *
Какая тишь кругом! Во мраке
молчат дома, дворы, бараки...
И только трубы с белым дымом.
как восклицательные знаки.
1978
ТИГР
Скребётся в дом усатый серый тигр,
устал он за ночь от тигриных игр,
и хочется ему сардин в томате
и помурлыкать на кровати.
1978
* * *
Друзья мои, живите наугад,
влюбляйтесь, поступайте невпопад,
пока нам всем мозги не заменили
на электронно-счётный аппарат.
1978
ДЕТИ
Посвящается Андрею Селькину
"Дети есть дети".
Великая мудрость
в том, чтобы это сказать и уйти
в свою крайнюю хату.
Дети есть дети, из них,
может, и вырастут люди.
По мне же
дети - хорошие люди,
которые НЕ
прокурили мозги,
НЕ
перелапали то,
что грешно и дыханием тронуть,
НЕ
спились,
НЕ
опустились на самое дно.
"У детей целая жизнь впереди".
Вот эта скромная девочка -
дочь алкоголика-папы,
дочь алкоголика-мамы.
Ей
нужно сегодня стирать
для себя и для младшего брата,
ей
нужно сходить в магазин
и купить пять буханок и пиво
(пиво - отцу,
буханки - поросёнку),
ей
нужно полы отскрести и помыть,
протереть подоконник и полку;
ей
нужно сходить за коровой
и землю вскопать под картофель,
ей
нужно бежать в детский сад за братишкой
и что-то готовить на ужин;
ей
нужно прочесть много книг, но сегодня
можно без этого и обойтись...
А как ей хочется
получить четвёрку!
Дети есть дети, но им
многое можно сказать,
не разбившись о лёд безразличья.
Они
многого могут добиться
упорством и силой,
верой в добро,
справедливым и праведным гневом.
А если
что-то они и не в силах понять,
так ведь только
наши больные "недетские" чувства,
стремленье к карьере
ценой настоящего счастья,
привычку скучать
под видом веселья,
боязнь путешествий,
открытий и новшеств,
жестокость к себе и к другим,
безразличие к жизни...
Так-то, мой друг!
Хорошо, что мы дети хоть в чём-то.
Спешу
наполнится светом
восторженных глаз.
1978
ЧАЙ
Не проповедуй алкогольных пыток,
из песен пафос винный исключай!
Да будет чай! Божественный напиток,
невинный чай, большой и добрый чай!
И кто б ты ни был - вечный неудачник,
распределенья ждущий выпускник,
районный фельдшер, захандривший дачник
иль вообще учитель с пачкой книг -
не возноси судьбы своей плачевность
и пей с друзьями щедрый эликсир.
Дарует он беседе задушевность,
душе - покой, больному горлу - мир.
Лишь только солнце сходит с небосклона,
он манит нас вскипевшим говорком,
и ярко-жёлтым серпиком лимона,
и седоватым вьющимся парком.
Среди хлебов, среди конфетных горок
он царствует, учитель, друг и врач.
И сладок он, и, если нужно, горек,
и, если нужно, крепок и горяч.
И, если нужно, он в душе холодной
остывшие мечты разгорячит,
и ты воспрянешь, и в груди свободной
взволнованное сердце застучит.
И ты поймёшь, и ты полюбишь друга
за искренность, за мысль и за полёт,
и вырвешься из суетного круга,
и всё в тебе от счастья запоёт.
Ты бросишься кому-нибудь на помощь,
ты маленький затеплишь огонёк,
и кто-нибудь, почти погибший в полночь,
почувствует, что он не одинок.
Но если ты увидишь чью-то грешность
и, вскипятившись, крикнешь: "Бей их, бей!" -
остудит чай чрезмерную поспешность:
сперва подуй - и только после - пей.
Люблю я эти тихие беседы
за скромным, за непраздничным столом;
и споры, и расспросы, и советы,
и искренность, и истинность во всём.
Так, может быть, не будем суетиться
и за грядущим днём лететь сопя?
Попробуем хоть раз остановиться
и с удивленьем выслушать - себя,
понять, что нужно нам на самом деле,
припомнить наши первые мечты
и тем путём пойти к желанной цели,
который оградит от суеты.
Попробуем на сделанное нами
без розовых очков хоть раз взглянуть,
увидеть и не пламя, и не знамя,
а скучный и весьма обычный путь,
Учёба, повседневная работа,
семь тысяч мелочей - на одного.
А ты всё ждёшь за годом год чего-то,
но, видно, не дождёшься ничего.
Какие-то сомнительные сдвиги,
писанья в стол, мечтанья в забытьи...
А где-то - ненаписанные книги,
открытья несвершённые твои.
А где-то - Гималаи, Кордильеры,
атоллы, джунгли, пальмы и моря,
другие страны и другие веры -
мечта неутолённая твоя.
А где-то - сквозь невзгоды и ненастья
прошедшие с победами друзья.
Они уже познали привкус счастья,
их обмануть и сбить с пути нельзя.
А где-то - синева, простор для ветра,
калитка, дом, знакомое крыльцо,
девчонка, и веснушки щедро-щедро
весёлый кто-то кинул ей в лицо.
А где-то...
Впрочем - где? В мечте? А рядом
отчёты, планы - жизнь среди бумаг.
Когда её окинешь трезвым взглядом,
осознаёшь - не так живём, не так.
О пенсии печёмся, об окладе,
пропиской дорожим, а не мечтой,
и детям дарим счастье в шоколаде
с классической начинкой - пустотой.
Ну так уснём, чтоб утром встать другими,
не сбитыми потоком кутерьмы,
умелыми и смелыми - такими,
какими стать мечтали в детстве мы.
Попробуем?! И честно, и открыто,
но не по-детски - с опытом, умно.
И да не будет ГЛАВНОЕ забыто!
И да свершится всё-таки ОНО!
Но...
стоп, друзья! Накал стиха умерим
и кипятильник выключим в душе,
а то мы ищем, пишем, спорим, верим.
а нас никто не слушает уже.
Теперь я вас пореже навещаю,
с Урала к вам на чай не забегу,
но не отчаиваюсь, верю чаю
и чайник мой зелёный берегу.
Затапливая и рассвет встречая,
я в термос наливаю чай с утра,
и, отработав день, за кружкой чая
спокойно коротаю вечера.
Меня не тянут шумные попойки
с хмельным угаром дружеских бесед.
Там только внешне искренни и бойки,
а в глубине - глухой несвязный бред.
Письмо от друга - лучший собеседник,
когда не чай в округе господин;
и я, как чайной жизни проповедник,
в субботу за столом сижу один.
Но благодарен я судьбе и чаю,
и благодарен каждому письму,
и, если на письмо я отвечаю,
то мне не одиноко одному.
Я славлю в письмах-песнях чаепитье,
я славлю тех, кто чаем нас поит,
и повторяю снова, как открытье,
банальнейшую истину:
Пиит!
Не проповедуй алкогольных пыток,
из песен пафос винный исключай!
Да будет чай! Божественный напиток!
Невинный чай! Большой и добрый чай!
Да будут наши тихие беседы
за скромным, за непраздничным столом,
и споры, и расспросы, и советы,
и искренность, и истинность во всём!
1979
ТАМ СРЕДИ ЗАРОСЛЕЙ...
Там среди зарослей воды ручейные,
джунгли болотные, земли ничейные!
В облачных зонтичных жизни жужжание,
крыльев движение, ножек шуршание.
Пчёлы с обножками резко снижаются,
и язычки вглубь цветка погружаются;
рядом бронзовки сидят изумрудами
вместе с журчалками золотогрудыми,
вместе с изящными тонкими осами;
и переполнено небо стрекозами,
а в бузине меж корней и репейника -
шелест воинственного муравейника...
1979
ОСЕННЯЯ НОЧЬ
Здравствуй, добрая ночь!
Осенняя тёплая ночь!
Я прошагаю тебя
по широкой бетонной дороге
через поля и леса,
проверяя дорогу по звёздам,
слушая шелест листвы
и стрекотанье цикад.
Я прошагаю тебя
по широкой бетонной дороге,
чапая грязью вблизи
новых посёлков и фабрик,
и на рассвете приду
к одноэтажному дому.
Месяц в ветвях заблудился,
прыгает с пихты на пихту
и, оттолкнувшись, плывёт,
словно челнок по заливу.
Вот прочертил метеор
яркую нить в Орионе,
ветер донёсся с полей,
и переполнилось тело
радостным чувством свободы.
Здравствуй, добрая ночь,
осенняя тёплая ночь!
Я прошагаю - один -
всю тебя - и на рассвете
передохну от дороги.
1979
ЛЕСОРУБЫ
Рукавицы, шапки, шубы...
Приходили лесорубы,
заводили бензопилы
и пилили, что есть силы.
Пели,
пилы,
пили
смолы,
распилили
дали-долы,
и попадали леса,
и открылись небеса,
и раздвинулся простор
от морей до синих гор.
Ни куста,
ни деревца -
поле,
поле,
поле,
поле,
поле,
поле без конца!
1979